Очертания мельниц в жёлтом мареве. Рвы да
перелётные башни крепостей красноватых.
Запечатаю губы и ни словом не выдам
эту тихую осень, что обложена ватой

облаков оробелых, колыбельно-курчавых,
принимающих облик то крылатой слонихи,
то степенного старца с головой чау-чау,
протоптавшего тропку сквозь воздушные вихри.

Эта тихая осень со змеиною шеей
обведёт твоё сердце фиолетовой кистью.
Ты опустишься в кресло и уйдёшь в её шелест -
так дракон изумрудный зарывается в листья.

Вот и всё, что осталось. Сны да сумерки. А у
кромки леса, где ветер ищет повод для гнева,
вылупляются птицы из яиц наших аур
и, построившись клином, поднимаются в небо.

Очертания мыльниц в скользком вареве, выдам
я похлёбку такую гостям бесноватым.
На ночь глядя припёрлись, как будто я быдло,
утюгом мне грозили пятикиловаттным.

Только я не робел и сказал им, скучая,
что крышуюсь без них - основательно, лихо -
у ментуры у местной. Живу без печали!
Не поверили, на ухо шепчут мне тихо:

что паяльником выжгут мне звёзды на шее,
коль отката не будет им баксов так в триста.
Я глаза закатил, как божественный Велес
и похлёбку на стол. Ешьте! Противоглистно!

В их кишках не осталось даже воздуха! Вау!
Стали рожи белесы, как выцвевший невод.
                 ***
Быть, короче, не нужно мудрей, чем Ландау:
рэкетирам лей щёлочь в их грязные зевы!:-)))